РИЯ
Калейдоскоп
Сердце Рии трепетало и не хотело успокаиваться. Ей было тоскливо до слёз. Алани смотрела на осунувшееся лицо внучки через экран планшета.
— Давай поплачем вместе, а потом поговорим, — предложила она.
Рия всхлипнула:
— Тяжело мне. Уже три недели ни одного лёгкого дня. Не могу понять, что со мной происходит.
Алани помолчала.
— А ты помнишь игрушку под названием «Калейдоскоп»? — вдруг спросила она.
— Конечно, — девочка вытерла слёзы.
— Хочешь, я тебе расскажу, как она устроена?
— Ты меня пытаешься успокоить? — голос Рии был уже менее напряжённым.
— Пытаюсь.
— Ладно, рассказывай — мне это интересно.
— По внешнему виду калейдоскоп — это закрытая с двух сторон картонная трубка. Но если её разобрать, то внутри мы увидим две основные части: треугольную призму и узорную камеру. Ты же знаешь, как выглядит треугольная призма?
— Два треугольника в основаниях и три прямоугольника по бокам.
— Правильно. Только призма в калейдоскопе полая, а на месте треугольников — отверстия. Через одно из отверстий призмы будет попадать свет, а через другое мы будем смотреть.
— Но там, вроде, где-то должны быть зеркала.
— А вот призма как раз и составлена из зеркальных полосок, причём отражающие поверхности обращены внутрь. Представь, что ты заглядываешь в призму с одного конца и смотришь через неё на бусинку, лежащую на столе. Как ты думаешь, что ты увидишь?
— Наверное, несколько бусинок — вернее, саму бусинку и её отражения.
— Всё правильно. А если теперь мы насыплем в коробочку много цветных бусинок и посмотрим через призму на них?
— Неужели тогда мы увидим узор?
Алани кивнула, и Рия спросила:
— Эта коробочка и есть та узорная камера, которую ты упоминала?
— Да. Эта камера похожа на прозрачную баночку для крема. И в неё можно помещать всё, что угодно: цветные стёклышки, камешки, бусинки, кусочки проволоки или пластмассы — всё, что понравилось дизайнеру.
— А эти цветные предметы просто насыпаны в камеру? Ведь, когда камера будет вращаться, все они могут свалиться в кучу.
— Хорошо, что ты это отметила. В простые, особенно самодельные, камеры предметы действительно насыпают. Но такие камеры не дают чёткости и богатства узоров, как более сложные. Я расскажу тебе, как узорную камеру создают профессионалы. Они дно камеры делают чёрным и приклеивают к нему часть цветных предметов. При этом дизайнеры, подбирая место для очередной детали, смотрят через призму, насколько эта деталь хорошо сочетается с уже закреплёнными. Мелкие детали, включая бисер, насыпают свободно. Потом камеру закрывают крышкой и через маленькое отверстие заполняют её минеральным маслом, после чего отверстие заделывают.
— А что такое минеральное масло?
— Это вещество, которое используют для технических целей. Его получают при переработке полезных ископаемых. Оно не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха.
— А я поняла, зачем нужно это масло. Предметы в нём будут перемещаться медленно и не будут слипаться друг с другом.
— Точно, Рия. Когда треугольная призма и узорная камера готовы, их помещают в картонную трубку. Призму закрепляют внутри, а узорную камеру — на одном из концов трубки. На другой конец трубки надевают крышку с отверстием по центру, в которое нужно будет смотреть. И вот мы берём калейдоскоп в руки и подносим его к глазам. Свет через прозрачные стенки узорной камеры падает на цветные предметы, отражается от них, многократно переотражается в зеркалах призмы и попадает в наши глаза. Мы вращаем калейдоскоп и наблюдаем завораживающую картину сменяющихся и никогда не повторяющихся узоров.
Рия затихла, а потом спросила:
— Бабушка, ты ведь с какой-то целью так подробно рассказала мне об устройстве калейдоскопа?
— Несомненно. Я хочу, чтобы мы с тобой применили этот образ к описанию твоего текущего состояния.
— Хорошая идея. Давай попробуем.
— Тогда представь себе, что кто-то вытащил из калейдоскопа узорную камеру, открыл её и заполнил доверху драгоценными камешками. Он хотел таким способом улучшить узоры калейдоскопа, сделать их более красивыми и разнообразными. Как ты думаешь — что он в результате получит?
— Ну вряд ли он получит разнообразие, так как предметы в камере перестанут свободно перемещаться.
— И что в таком случае ему надо будет сделать?
— Пересобрать камеру заново. Может быть, ему надо будет взять баночку побольше, чтобы разместить в ней все камешки гармонично.
— Всё правильно, — вздохнула Алани. — Вот и тебе сейчас надо взять баночку побольше, так как твои новые драгоценности не втискиваются в старую.
— Объясни. Пока не понимаю.
— Твой калейдоскоп — это твоя вращающаяся аура. На дне узорной камеры, в энергетическом теле, расположены вихри центров, около которых собираются и хранятся цветные искорки энергий. Каждый центр выглядит как драгоценный камень — рубин, изумруд, сапфир или какой-то другой. А отдельные искорки энергий свободно перемещаются по ауре по направлению к центрам или образуют новые завихрения.
— Кажется, начинаю понимать. Центры — это то, что приклеено к чёрному дну узорной камеры калейдоскопа, а одиночные искры — это свободно перемещающиеся бисеринки. Но к чему ты меня сейчас подводишь, бабушка?
— К тому, что узорная камера твоего калейдоскопа переполнилась.
— Неужели кто-то открыл её и насыпал туда слишком много драгоценных камешков?
— Камешки, то есть искорки энергий, сами проникли в тебя за эти каникулы, которые ты провела у нас. Твоя аура напиталась ими. Я уже говорила тебе, что наши места заряжены очень мощными энергиями.
— И что мне теперь надо делать — растянуть свою ауру?
— Она расширится сама — нужно только спокойно подождать. Это называется ассимиляцией новых энергий. Понятно, что тебе тяжело, так как комбинировать старые энергии с новыми очень непросто. Но когда процесс упорядочивания энергий закончится, узоры в твоей ауре станут намного интереснее и ты ощутишь себя совсем другим человеком.
Рия смотрела в лицо бабушки на экране.
— Пожалуй, твоё предположение объясняет тяжесть последних трёх недель. Оно также даёт надежду на то, что скоро всё это закончится. Но как ты объяснишь, что подобное бывало со мной и раньше, хотя и не так долго?
— Но ты сама уже как-то дала этому объяснение.
— Ты о моём переходном возрасте?
— Да.
— Можно поговорить и о нём. Должна же я в себе разобраться.
— Тогда я задам тебе несколько вопросов.
Переходный возраст
— Когда ты стала замечать, что с тобой происходит что-то не то?
— Года два назад. Мне вдруг стало трудно находиться в школе. Я годами ходила туда — и мне это нравилось. Но внезапно исчез стимул продолжать это делать.
— Тебе разонравилось изучать школьные предметы?
— Нет. Но я перестала понимать, с какой целью их нужно изучать.
— Ты стала больше анализировать то, что происходит вокруг?
— Да. А также — больше дискутировать.
— У тебя появилась своя точка зрения?
— Она просто не была раньше ярко выражена — я слушала и соглашалась, а теперь предпочитаю высказываться.
— Что ещё ты заметила?
— На меня стало накатывать чувство одиночества. Иногда я ощущаю себя потерянной в этом мире, хотя люблю нашу семью и знаю, что семья любит меня.
— А друзья? Прежде у тебя было много подружек, и ты то одну, то другую называла лучшей.
— Но сейчас я никого не называю словом «друг».
— Почему? Оно тебя к чему-то обязывает?
— Оно связывает мою свободу.
— Что-нибудь ещё хочешь отметить?
— Исчерпанность сил. Иногда она наступает — и тогда смысл существования теряется. Но, наверное, того, что я сказала, уже хватит, чтобы поставить мне диагноз?
— Вполне.
— И каков он будет?
— Середина третьего семилетия.
— Круто! Но как-то ты замысловато обозначила мой возраст. И всё же интересно — почему ты разбила годы жизни на семилетия?
— Если хочешь, расскажу об этом подробнее.
— Хочу. И особенно хочу знать, что происходит с подростками в возрасте «два по семь плюс три с половиной».
— Ты помнишь, я тебе говорила, что человек — это сложная структура?
— Конечно. Ты рассказывала о телах разной плотности. Через плотное тело сознание человека действует в плотном мире, а через набор тонких тел — в тонком. И ещё ты говорила о личности и индивидуальности.
— А что ты запомнила о них?
— Индивидуальность бессмертна, а личность смертна. Девочка Рия, то есть я, — это личность. Но индивидуальность, которая воплощена сейчас в Рие, могла раньше оживлять рыцаря Этьена, морехода Лео или восточную царицу Джахан.
— А зачем индивидуальность воплощается в разные личности?
— Чтобы собирать опыт. Каждая личность даёт ей что-то своё.
— Хорошо. Давай теперь представим, что пришло время индивидуальности воплотиться. И вот наступил прекрасный момент — родился ребёнок!
— Он сделал первый вдох и закричал!
— И в этот момент на нём отпечаталась Вселенная.
— Об отпечатках я слышала от тебя в связи с гороскопами. Ты хочешь рассказать мне о них?
— Скорее о том, на чём основано их составление. Представь себя этим только что родившимся младенцем. Ты крохотная точка, которую окружает звёздная сфера. Все объекты космоса излучают. И ты оказываешься в центре океана направленных на тебя энергий. Все они запечатлеваются вихрями разной интенсивности в твоей, ещё совершенно чистой ауре. И запечатлеваются они в тебе на всю твою дальнейшую жизнь. Разумеется, самое большое воздействие на тебя оказывают лучи нашего Солнца и планет нашей Солнечной системы.
— А у меня знаешь, какой образ после твоих слов возник? Звёздная сфера создала в моей ауре вихри — и я теперь тоже излучаю. Сфера излучает, и я излучаю. И мы с ней действуем друг на друга своими излучениями.
— Прекрасный образ, Рия! Так на самом деле и происходит.
— Но расскажи подробнее о гороскопе.
— Ты видела свой гороскоп. Он ещё называется натальной картой. На этой карте изображено взаимное расположение Солнца и планет нашей системы в момент твоего рождения.
— А для чего такой гороскоп составляют?
— Чтобы знать, как звёздная сфера будет влиять на тебя в любой момент в будущем. Ведь звёздная сфера не стоит на месте. Она движется по законам, известным астрономам.
— Кажется, до меня начинает доходить. Пусть моя натальная карта — это карта номер один. Мы рисуем карту номер два, которая показывает, как будет выглядеть звёздная сфера через двадцать лет после моего рождения. Потом эти две карты сравниваем и узнаём, как мы со сферой будем взаимодействовать через двадцать лет.
— Замечательно! Вот как раз такие сравнения и делают астрологи.
— Но если картина звёздной сферы отпечаталась в ребёнке один раз и остаётся той же самой и во взрослом человеке, то откуда берётся деление лет его жизни на семилетия?
— Ты умеешь задавать хорошие вопросы, Рия. Значит, каждые семь лет с человеком происходит что-то очень важное. Вспомни ещё раз об индивидуальности. С каким образом я сравнивала её, когда рассказывала тебе о ней?
— С солнцем нашего организма. Постой, постой, бабушка! Я попробую дальше догадаться сама. Получается, что индивидуальность тоже меня облучает. И, наверное, она делает это как-то особенно сильно в начале каждого семилетия. Я что — каждые семь лет рождаюсь заново?!
— Ты даже не представляешь, насколько интересно ты это сказала, Рия. Не все энергетические центры человека могут проснуться для деятельности сразу. Представляешь, что было бы, если бы организм маленького человечка вдруг наполнился энергией, характерной для взрослого человека?
— Был бы ужас! Тело ребёночка, наверное, разрушилось бы.
— Именно так, Рия. Но то же самое можно сказать и о подростке, и о молодом человеке. Для каждого возраста можно активировать только определённые центры, и то до определённой степени, — иначе хлынувшие энергии сильно навредят организму. Поэтому индивидуальность даёт очередной толчок к совершенствованию личности только тогда, когда закончен предыдущий этап развития. В среднем это получается каждые семь лет. Но запомни, что не у всех это происходит одинаково.
— Я поняла тебя, бабушка. Но вот, похоже, индивидуальность уже ударила по моим центрам в начале третьего семилетия. Давай об этом семилетии подробнее и поговорим.
Два по семь плюс три с половиной
— До семи лет ребёнок ещё сильно связан с Тонким Миром. А к четырнадцати годам у подростка эта связь практически прерывается.
— И как он это воспринимает?
— Он дезориентирован. Представь себе, что ты стоишь на высокой горе. Ты видишь всё вокруг: леса, реки, дороги, дома — и знаешь, как добраться до любого объекта. И вот ты спускаешься вниз, в плотный мир, а гора внезапно исчезает. Вместе с ней пропадает весь обзор, и ты не видишь ничего из того, что видела раньше. И ты теперь понятия не имеешь, куда тебе идти и что делать.
— Знакомо. Неужели все подростки ощущают это?
— В разной степени. Но самые большие трудности испытывают те, кто уже прошёл длинный путь воплощений, испытал себя во многих жизнях. Им тяжело уже после семи лет, но особенно трудно им после четырнадцати.
— Почему, бабушка?
— Потому что в них накоплены огромные энергии. После импульса от индивидуальности в начале третьего семилетия энергии пробуждаются. Подросток уже чувствует богатство своих энергий, но ещё не знает, что с ними делать. Он начинает тревожиться и со страхом смотрит в неизвестное будущее. Но если яблоню с созревшими яблоками будут трясти, то её плоды упадут в протекающую рядом реку. Подросток как раз и трясёт свою яблоню — и его энергии теряются понапрасну.
— А что делать-то тогда, бабушка?
— Пытаться гармонизировать себя достойными способами: хорошей музыкой, природой.
— Я очень люблю лес. Когда я прихожу туда с открытым сердцем, всегда получаю облегчение.
— Очень хорошо, что ты так живо реагируешь на природу. Но сейчас я скажу тебе ещё об одном полезном способе — что бы ни происходило, надо продолжать работать.
Рия рассмеялась:
— Слова «бабушка» и «работать» для меня синонимы. Ты почти все разговоры со мной заканчиваешь предложением: «Работай!»
— Это и понятно — я же передаю тебе свой опыт. Любая работа, умственная или физическая, привлекает к тебе энергии из пространства. К тому же ритм работы отгоняет от тебя тяжёлые мысли.
— Да, тяжёлые мысли иногда возникают. И очень трудно от них отделаться.
— Они, скорее всего, даже не твои. Вокруг нас много невидимых сущностей. Одни из них — светлые и радостные, другие — тёмные и злобные. Вот эти тёмные и пытаются внушить людям мысли, которые погружают их в безысходность, отчаяние и мрак.
— Ты сказала, что такие мысли можно отогнать работой.
— Да, если ты в состоянии работать. А если не в состоянии, то отбрасывать их нужно любой ритмичной волной, которая идёт от тебя как от центра.
— А как такую волну можно создать?
— Ритмичным действием. Например, можно всё время повторять алфавит. Или можно считать от одного до десяти много раз. Можно повторять какое-то стихотворение. Как только почувствуешь, что на тебя идёт злобное нападение, сразу начинай это делать.
— Бабушка, а можно повторять ту молитву, которую ты мне дала?
— Можно. Эту молитву я когда-то составила для себя из самых красивых выражений, обращённых к Высшему. У каждого человека есть своё понимание Высшего, к которому можно обратиться от всего сердца.
— А тебе помогла твоя молитва?
— Да. Много лет назад я заметила, что в моём ментальном пространстве много мусора. И я начала ежедневно повторять молитву, когда моя голова была свободна от умственной деятельности. Я и сейчас часто это делаю.
— И твоё пространство очистилось?
— Вполне.
— Тогда и я попробую повторять эту молитву.
— А ты, кстати, посмотрела видео об устройстве поршневого насоса? Там ещё человечек качает воду в пустыне.
— Конечно.
— Я прислала тебе его намеренно. Ты ведь рассуждала об обстоятельствах жизни, которые сгущаются и давят как пресс.
— Но сейчас-то мне понятно, что я нахожусь на пике третьего семилетия, в самой напряжённой его точке.
— А всё-таки скажи мне в двух словах — как ты поняла принцип действия насоса?
— Если в двух, то так: поршень идёт вниз — и вода по цилиндру поднимается вверх; поршень идёт вверх — и вода выливается в ведро.
— Коротко и ёмко — и достаточно для того, чтобы сделать один философский вывод. Попробуешь?
Рия внимательно посмотрела на бабушку.
— Пожалуй, попробую: «Если не будет давления, то не будет и подъёма».
— Отлично, Рия! Давай мы эту формулировку назовём Законом Насоса.
— Ух ты! — вдруг прозвучал мужской голос. — Вы законы уже выводите!
— Дедушка! — обрадовалась Рия.
Она посмотрела на часы и смутилась:
— Ничего себе — мы с бабушкой проговорили три часа.
— Болтушки вы известные — обе, — помахал ей с экрана дедушка. — Но сейчас уделите немного внимания мне — вернее, моему новому изобретению.
— Всегда с радостью! — Рия счастливо улыбалась.
— Я кое-что сделал в направлении вашей с бабушкой мечты.
— Какой, дедушка, — у нас их много?
— Вы тут как-то фантазировали о кнопке, которую можно нажать — и тут же очутиться в желаемом месте.
Алани заволновалась:
— Неужели у тебя что-то получилось?
— Совсем немного, но вам будет интересно.
Дедушка подсоединил к планшету небольшое устройство.
— Рия, только не пугайся, — успел сказать он, но огромные глаза девочки уже смотрели в пространство.
Бабушка приблизилась к ней и улыбнулась. Рия осторожно прикоснулась к её руке и ощутила тепло.
— А говорить бабушка может? — изумлённо спросила девочка.
— Пока нет. Но я хочу, чтобы со временем вы беседовали рядом на диване и не ощущали, что одна из вас находится за тысячи километров от другой.
Пространство опустело, и Рия вновь повернулась к экрану.
— Мне сегодня совсем не одиноко, — сообщила она.
Два родных человека улыбнулись её в ответ:
— Рия, мы — с тобой. Можешь не сомневаться — твои «два по семь плюс три с половиной» мы одолеем вместе!