КАРТИНЫ НА СНЕГУ
новогодняя сказка
Стареющий царь сидел на троне и задумчиво смотрел на стоящего перед ним юного сына.
— Наши придворные показали тебе, Лучезар, пятьдесят девять невест из лучших домов нашего царства. Неужели ни одна из них не тронула твоё сердце?
— Ни одной из этих девушек, отец, сердце моё не ответило, — искренне сообщил юноша.
— Но ты вошёл в брачный возраст и, по нашим законам, должен жениться и позаботиться о наследнике.
— Я исполню свой долг! — воскликнул Лучезар. — Но мне нужна небольшая отсрочка. Наши мудрые законы позволяют царевичу посетить соседние страны, перед тем как он совершит свой окончательный выбор. Возможно ли это в моём случае, отец?
Царь посмотрел на сына с интересом.
— Хочешь поискать невесту в дальних краях, Лучезар?
Юноша не ответил, и царь продолжил:
— Ну что ж, это вполне возможно. Я сегодня же отправлю грамоты в ближайшие царства. Их государи примут тебя в своих дворцах и помогут нашему делу.
Царевич смутился, и отец тут же заметил это.
— Ты ни в чём не будешь нуждаться во время поездки, сын. Я отправлю с тобой твоих друзей, казначея и охрану и дам им все необходимые распоряжения.
Царевич продолжал пребывать в замешательстве, и царь спросил прямо:
— Я чего-то не знаю, Лучезар? Если у тебя есть какие-то проблемы, которые кажутся тебе неразрешимыми, сообщи мне о них — и мы вместе найдём решение.
Ободрённый царём, юноша произнёс свою просьбу:
— Позволь мне путешествовать одному, без свиты, отец. Если ты не против, я покину дворец ночью — пешком и в простой одежде.
Всё внутри отца напряглось, но царь сдержал волнение.
— Пусть будет так, как ты решил, — сказал он. — В дороге легче узнать себя и свои предпочтения.
Путешествие царевича длилось два года. Владея многими полезными навыками, он легко зарабатывал себе на еду и одежду, а потом шёл дальше, увлекаемый тягой к познанию.
Оставалось не более месяца до того дня, когда возмужавший юноша должен был вернуться во дворец. Невесту себе он так и не нашёл, но это было совсем неудивительно — ведь он её и не искал. Он хотел испытать себя в разных условиях жизни и теперь возвращался домой, чтобы исполнить свой долг.
Царевич легко поднялся на пригорок, вдыхая холодный воздух и любуясь белизной только что выпавшего снега. Наверху он увидел девушку, которая неподвижно стояла перед небольшой полянкой. Юноша находился от неё в нескольких метрах, и ему надо было пройти мимо, но девушка, услышав шум, нарушивший тишину, повернула к нему голову и попросила:
— Постой пока там, странник! И, пожалуйста, ни о чём не думай!
Просьба была странной. Царевич огляделся и не увидел ничего такого, что могло бы воспрепятствовать его передвижению. Он сделал шаг вперёд, но девушка воскликнула:
— Прошу тебя — остановись! Это ведь мой снег!
Всё вокруг было белым-бело, и царевич спросил, показывая на засыпанные пространства:
— А это чей снег?
— Это их, — указала девушка на разбросанные вдали дома.
— Ты шутишь что ли? — засмеялся юноша и сделал ещё пару шагов.
— Стой! Неужели ты не понимаешь, что сейчас сюда нельзя?!
— Глупая девчонка! — неожиданно для себя с силой выкрикнул царевич.
Напряжённая фигурка девушки вдруг обмякла. Она повернулась спиной к полянке и пошла к ближайшему дому. Юноше показалось, что девушка заплакала. Он растерялся и не знал, что предпринять.
— А где Дарина? — спросил поднимающийся снизу парень.
Не услышав ответа, он прошёл к полянке, и оттуда до царевича донёсся его возбуждённый голос:
— Это ты что ли всё испортил?!
— Испортил что? — Лучезар подошёл ближе.
— Цветы, конечно! Да ещё и буквы жёлтым цветом раскрасил! Разве ты не знаешь, что это особенно оскорбительно для девушки?
Царевич недоумевал.
— Подожди сердиться, — попросил он. — Я чужестранец и, возможно, чего-то не понимаю. Не скажешь ли ты мне своё имя?
Парень пригляделся к юноше и начал успокаиваться.
— Понял — не наш. А имён мы не скрываем. Зовут меня Добромил.
— Хорошее имя. Оно говорит мне о том, что у тебя хватит терпения и благодушия, чтобы дать разъяснения страннику.
Добромил ненадолго задумался, потом показал на полянку и спросил:
— Что ты видишь сейчас перед собой?
— Наверное, то же самое, что и ты, — свежий белый снег. Меня зовут Лучезар, — представился царевич.
— Звучит красиво: «Луч зари». И если твоё имя соответствует твоей сути, то это может нам помочь. Я живу в небольшом домике под пригорком — ты только что проходил мимо. Можешь остановиться у меня на ночлег. А за чаем мы с тобой всё и выясним.
Царевич кивнул и направился вслед за парнем. Вскоре в очаге домика затрещали поленья.
— Честно говоря, — начал беседу Добромил, — я впервые встречаю человека, который не видит картин на снегу. Среди наших жителей такая слепота не наблюдается. Не все они могут рисовать, но видеть нарисованное способны все.
— А как эти картины создаются? — спросил Лучезар. — В руках Дарины не было ни красок, ни кистей.
Добромил добродушно усмехнулся.
— Краски и кисти мы тоже используем, но не для снега. На нём проще рисовать воображением. Если что-то чётко себе представить, то снег тут же кристаллизует это в видимую всем картину.
— Мне это кажется невероятным, — признался Лучезар. — Но скажи мне — что же произошло сегодня с моим невольным участием?
— Дарина обрадовалась первому снегу. Но он, видимо, оказался слишком мягким и не превращался в кристаллы так быстро, как при сильных морозах. И она не успела зафиксировать свою картину до твоего появления.
— Понятно теперь, почему она просила не подходить и ни о чём не думать.
— Да, она хорошо знает свойства снега и предвидела последствия твоего приближения.
— И что же в итоге я натворил на её картине? — спросил, собравшись с духом, Лучезар.
— Дарина нарисовала фиалки — по всей полянке. Она любит эти цветы и часто рисует их на своих картинах. А ты перечеркнул всю эту красоту безобразной надписью.
Лучезар смотрел внутрь себя и восстанавливал в памяти подробности встречи с девушкой.
— Она сообщила, что это её снег.
— Правильно. На этой полянке рисует только она. У других есть свои полянки, около их домов.
— А я назвал её глупой.
— И вложил в свои слова столько чувства, что они чётко отпечатались поверх картины.
— Ты что-то говорил о жёлтом цвете моих букв.
— Наши юноши часто оставляют надписи на снегу для девушек. И очень важно, каким цветом эти надписи сделаны. Это просто местные условности. Ты о них ничего не мог знать.
Добромил посмотрел на Лучезара дружески.
— Ты не переживай. Мы завтра всё объясним Дарине, и она поймёт.
— Но она ведь уже получила рану! — заговорил Лучезар горячо. — Поэтому просто рассказать, что её поразил неуклюжий чужестранец, для меня будет недостаточно. Надо придумать, как можно эту рану залечить. Знаешь ли ты для этого какой-то способ, Добромил?
— Ты уже не сможешь исправить эту картину. Она останется в таком виде до следующего снегопада. Можно, конечно, смести снег метлой, но Дарина не позволит сделать это. У нас никто не поступает так. Вся деревня живёт одной семьёй, и никто из нас ничего не скрывает друг от друга.
— Значит, нам нужен новый снег!
— Но он должен упасть естественным образом, накрыв полянку ровным покрывалом. Мы не можем просто принести его из леса и раскидать.
— Может быть, я хватаюсь за соломинку, — не сдавался царевич, — но ты кое-что сказал по поводу моего имени. Ты угадал о его соответствии моей сути. Я действительно могу излучать свет на заре, когда солнце только начинает подниматься над горизонтом.
Добромил смотрел на юношу во все глаза, и теперь улыбнулся Лучезар:
— Знаешь, что ты сейчас подумал, Добромил? «Мне трудно осознать, что кто-то не видит картины на снегу, а Лучезару, наверное, нелегко представить, что кто-то не может излучать свет на заре».
— Точно, именно об этом я и подумал, а ещё я обнаружил у тебя удивительную способность — читать мысли. Но давай сейчас мы с тобой уснём, чтобы принести из мира снов новые силы. А твои способности пригодятся нам на рассвете.
Добромил проснулся первым. Лучезар вскочил следом. Они вышли затемно и поднялись к полянке.
— Что мне нужно теперь делать? — спросил Лучезар.
— Излучать. Начинай, как только солнце начнёт восходить.
Солнце начало своё движение вверх, и первый луч побежал по узкой лесной просеке прямо к полянке. Лучезар распахнул своё сердце и встретил солнечный луч своим лучом. В тесных объятьях закружились эти лучи, разбрасывая вокруг себя множество маленьких искорок. И вдруг световая метель превратилась в снежную, тут же затихла, и над полянкой пошёл снег, покрывая её ровным пушистым слоем.
— Похоже, что я многого ещё не знаю о способностях жителей вашей деревни, — изумлённо произнёс Лучезар, глядя на последние падающие снежинки.
— Мы ведь живём на природе, — улыбнулся его товарищ, — а значит, кое-что понимаем во взаимодействии с природными духами.
— А что дальше, Добромил? Что теперь должен я сделать?
— Теперь воображай, Лучезар. У тебя есть сильное желание создать что-то прекрасное для девушки, которую ты обидел. Представь себе что-то такое, что тебе дорого, что ты знаешь во всех деталях, — и у тебя обязательно получится картина, я нисколько в этом не сомневаюсь.
Лучезар закрыл глаза. Он тут же вспомнил отца и часть дворцового парка, где царь сам часто работал с любимыми цветами и растениями. Юноша грезил, а его воображение добавляло всё новые и новые прекрасные подробности.
Вдруг Лучезар услышал восхищённый вздох. Он открыл глаза и увидел стоящую рядом Дарину. Её лицо светилось восторгом.
— Ты только посмотри, что у тебя получилось! — воскликнула она.
И Лучезар вдруг услышал мысль Добромила:
— Пожелай увидеть свою картину, только очень сильно, — и ты её увидишь.
Юноша взглянул на полянку и замер. Как живой, стоял там его царственный отец, а над ярко цветущими кустами возвышались знакомые очертания дворца.
— А вот этого не было в моём воображении!
Лучезар показал на многочисленные фиалки, разбросанные по клумбам царского цветника.
— Зато они были в моём, — ответила ему смеющаяся Дарина.
Юноша снова закрыл глаза. Через несколько мгновений над картиной красивой аркой появились слова, составленные буквами розового цвета: «Ты самая лучшая девушка на свете».
Через несколько дней около дома Дарины остановилась царская карета.
— Я приехал познакомиться с твоей избранницей и её родителями, — сказал царь работавшему во дворе сыну. — Ты ведь не думаешь, что за прошедшие два года я ни разу не получал о тебе никаких сведений.
Лучезар тепло обнял взволнованного отца и вывел из дома девушку. Молодые люди сияли счастьем чистой взаимной любви.
— Твоего друга мы тоже возьмём с собой, — сообщил царь, спустившись к домику Добромила.
— Но только на свадьбу, — добродушно ответил тот. — Буду охранять полянку для будущих картин Дарины и Лучезара.
— И их детей тоже, — не замедлил добавить важную деталь царь.