Человек сущий. Том первый стр. 85

Гнев угашает огни сердца. Кислота раздражения, как шквал мутной воды, даже чистые нервы покрывает осадком взбаламученного дна подсознания. Нужно знать, что выгорание нервов при импульсе недовольства или гнева так велико, что после этого можно ощутить состояние физической пустоты. Пока накопление сил в нервные каналы не произойдет, участь выеденной скорлупы неизбежна.

Явление животного начала так сильно довлеет над человечеством, что даже самые яростные звери боятся его как самого страшного хищника. Но каждая искра гнева сжигает отложения блага, выраженного огнем нервной силы. Если любовь накапливает эти сокровища, то раздражение делает из них фейерверк безрассудной растраты энергий.

Людям, подверженным приступам гнева, нужно опасаться выхода наружу отрицательной энергии: иначе неизбежен взрыв нервов, который грозит полным параличом из-за истощения резервуара внутреннего огня. Выгорающий фосфор нервов восстанавливается с большим трудом. Иногда даже вовсе невосполнимым до конца остается первозданный потенциал заряда духа.

Разгневанный человек ничего не видит, кроме собственной ярости. Исчерпанность сил происходит из-за изолированности от источника космической энергии. Гнев создает оболочку непроницаемую, выжигающую все изнутри. Можно дотла выжечь накопления десятилетий. Можно разрушить ткань души и порвать нити иерархические.

Гнев выжигает все лучшие проявления чувств, после чего человек ощущает тоскливую и мрачную пустоту. Истощение чувств ведет к махровому равнодушию и пессимизму, отравляющему душу и окружающее.

Гнев пожирает все светоносные отложения, которые собирает любовь в хранилища свои. Как червь точит яблоко изнутри, так и злые чувства питаются силой, сердцем накопленной, разрушая созревшие построения.

Бойтесь неосознанной ярости, ибо джина впускаете в себя, не думая о последствиях. Энергией гнева расщепляете жемчуг своих накоплений, оставляя на месте их пепел упущенных возможностей.

Разрушением энергий можно назвать раздражение. Когда рубиновая оболочка напрягается недовольством, происходит расщепление духовных энергий и пожирание их существами зла. Чистый огонь обжигает, но темный рождает слуг тьмы. Как облака на небе, роятся они вокруг гневливого человека, понуждая к недовольству и всячески разжигая его до степени прорыва ауры.

Заразительна эпидемия психостении — поголовного одержания гневливостью. Выплески психической энергии вскармливают монстров, которые провоцируют человечество на хроническую гневливость и войны.

Много их, готовых прильнуть к источнику энергии живого сердца. И каждое возмущение и гнев впускают гостей незваных во врата сокровенные. Воин с мечом стоит на пороге. Но гнев делает его слепым. И в этом ослеплении часто можно перепутать врага и друга.

Иные существа рождены для того, чтобы провоцировать возжженный дух, заземляя его природу раздражением и возмущением. Лярвы провоцируют на недовольство. Лярвы ищут пищу, расставляя капканы воображению.

При вспышках гнева происходит привхождение низких энергий, что вызывает частичное одержание, поэтому поведение человека обретает звериные формы, диктуемые кровными инстинктами.

Как беззащитный ребенок — перед сворой голодных волков, стоит душа человеческая перед армией голодных духов, которые только и ждут момента, чтобы наброситься на нее, почувствовав запах свежей энергии.

Гнев часто застилает глаза и заставляет слышать и видеть только то, что преподносит сознанию уязвленное самолюбие. Не умеющие и не желающие смирять или трансформировать свой гнев оказываются во власти собственной гордыни.

Взрывы ненависти калечат души человеческие. Только сознание непрактичности должно уничтожить зло в человеке. Злому трудно пройти даже по улице, ибо каждая собака бросается на того, кто источает империл.

Трудно поймать себя на мысли, возбуждающей неправедное пламя. Но понять природу гнева как оскал животного атавизма уже будет шагом к его предотвращению.

Действуя агрессивно, вызываем отложения ненависти из пространства. Образования любви и раздражения настолько разумны, что могут воздействовать как на отдельную личность, так и на целые народы и страны, являясь силою судьбы.

Легкомысленное обращение с энергиями не один раз приводило к мировым трагедиям. Детонация гнева помогает катастрофам проявляться. Входя в контакт с подземным огнем, раздражение притягивает духов тьмы к местам грядущих страданий человечества.

И чем сильнее злоба, тем мощнее привлекаются силы империла, разрушающие гармонию стихий. Приступ раздражения выводит стихийное братство из подчинения, ибо само состояние это нарушает обмен энергий.

Отравление множества человеческих и других существ истечением империла не входит в понимание людского сознания. Вместить гнев как катастрофу уровня регионального никто не способен. На самом деле, в нынешнее время, когда мысль обрела невиданную силу, ответственность за мышление велика.

Малейшее недовольство подключает чувства к общепланетному резервуару негативной энергии. Каждая искра гнева возбуждает мир империла. Каждым недовольством касаемся бикфордова шнура пространства, чтобы поджечь его. Чтобы не превратить жизнь в бег по минному полю, не нужно заряжать порох готовности к раздражению, который готов взорваться в любую секунду.

Раздраженный человек опасен как разносчик психической инфекции. Человеческие ауры, имеющие значительные накопления империла, возгораются яростью от привхождения даже мелкой мысли зла.

Иглы энергий раздраженного человека остры. Но слишком ядовиты мгновения такой жизни. Они сжигают лучшие отложения сил и вызывают неизлечимые болезни. Пока человек не исправит определенные черты характера, болезнь не уйдет.

Степень гнева, как и восхищения, может быть такой яростной, что может парализовать человека. Земная природа настолько непредсказуема, что поспорить с ее законами невозможно. Замыкание токов зла создает полное отключение нервов от энергетического провода.

Физическое здоровье губится гневом и раздражением. Огненные токи, привлеченные для восстановления гармонии, своим сгущением и напряжением очень болезненно действуют на сердце. Даже незначительное недовольство, как хлесткий бич, остро бьет по нему. Все стрессовые ситуации, особенно гневливость, разрушают его нежную структуру.

Все камни в человеческом теле собраны негативным мышлением. Это сконцентрированный империл, яростью накопленный. Качество каждой мысли создает химические образования. Особенно страдает печень от такого рода сознания.

Сила гнева — та же психическая энергия. Сохраняя равновесие духа, обостряем материю ума.

Тяжелый труд полезен при раздражении. Он сжигает яд недовольства, направляя его во благо.

Яд раздражения может оседать на ауре как следствие многих разговоров с некачественными собеседниками. Теряя бдительность, вбираем в себя чужую заразу, которую трудно удалить. Недопущение недовольства в течение месяца удаляет остатки империла на стенках нервных каналов. Очень хороша стародубка для устранения его последствий. Это мощнейшее сердечное средство, способное укрепить страдающие от раздражения сердца, а также предотвратить сжигание чужого яда на огне сердца.

Человеческая злоба, гнев и ярость напрямую зависят от питания, причем не только физического. Трансляция зрительных образов, содержащих насилие, разврат и другие аморальные проявления — это тоже пища или, скорее, сатанинский наркотик.

Проявление агрессии — часто способ защиты от влияния определенных энергий. Можно закрыться покровом силы, но превращать настороженность в раздражение не поощряется. Нужно опасаться подозрительности и даже малейшей степени зломыслия. Именно они являют собой семена гнева и жадности.

В неукротимости страсти лежит причина гнева. Ярость темная для низших сознаний являет защиту. Но на высшем плане это препятствие.

Возмущение и ярость полезны для воина, идущего в бой. Но лишь благородство способно удержать ярость в оболочке возмущения, не давая ему превратиться в гнев.

Ярость становится благородной, когда имеет высокую цель. Тогда раздражение, подавляемое воспитанием, гаснет, а энергия тьмы превращается в катализатор творения.

Надо использовать ярость как средство для творческих задач. Огонь может быть благим и темным. Все зависит от мысли, которая его зажгла.

Нужно научиться переключать мысль на позитивный момент, пока она не успела окрасить поток силы. Иначе после встрясок и столкновений каждый будет жалеть о происшедшем. Но трудно уловить эту зыбкую грань, над которой мысль проносится молниеносно, меняя цвет от белого до аспидно-черного. Лучше вообще не вызывать недовольства, чем потом устранять последствия штормов раздражения. Задыхаясь в чаду гнева, можно и с жизнью проститься.

Обузданием собственного гнева смирим врагов и недругов. Не будем распалять низменные чувства в тех, кто готов к взрыву ненависти. Такое накопление критической массы империла свойственно людям уходящей эпохи.

Злом не остановить зло. Запах гнева можно разрядить только благоуханием благодати. Устоять против раздражения — стать неуязвимым для сетей зла.

Нельзя оценивать человеческий характер по отдельным отрицательным импульсам. Редок дар добросердечия. И такой же редкой бывает сознательная злонамеренность.

После определенной ступени развития духа даже малые дозы раздражения недопустимы. Ненависти и гневу вместе с недовольством и завистью нет места в Мирах Огненных.

И хотя океан зла бушует непрестанно, он не сможет унести нас в открытое море страстей, если мы удалим силу, которая наполняет паруса зла. Это избавит нас от тысяч и тысяч неприятностей и оставит наш глаз добрым. Наше сердце будет видеть лишь проявления добра, а мир милосердия найдет в нас своего верного друга и помощника.

Если вожделение — следствие любви, хотя и обретающей иногда уродливые формы, то гордыня — следствие ненависти. Унижая других людей и используя их согбенные спины как ступени восхождения, гордец не остановится ни перед чем, чтобы утвердить свою власть. И если он сделает что-то благое, то лишь во имя возвеличивания своей личности, не доросшей до индивидуальности.

Гордецы очень любят, когда перед ними раболепствуют и преклоняются. Они любят контролировать все действия подчиненных и готовы вмешаться даже в личную жизнь, окружив себя сетью осведомителей и наушников.

Гордыни сопряжена с постоянной обидчивостью, высокомерием и кичливостью как средством защиты от уязвлений и унижений. Она есть болезнь души, когда-то обиженной и ущемленной людьми завистливыми и злыми. Но защита высокомерием — ненадежная стена.

Самомнение отделяет нас от всего мира, составляя непроходимую преграду для свежих веяний. Для горделивого и самовлюбленного человека предание остракизму — состояние, болезненное до остроты невероятной.

Самомнению предавшись, иной мнит себя духовным властителем или вершителем судеб человеческих, но при малейшем несогласии с ним обнаруживает непомерную и неуправляемую гневливость. Самомнение доставляет духу столько хлопот тем, что в сиропе зависти варит ядовитые ягоды собственной значимости, мысленно унижая людей, считая их ничтожеством и удовлетворяя подобным образом желание стать известным и популярным.

Ошибка высокомерия заключается в том, что оно недооценивает способности других людей во всех областях жизни. Но преувеличивающие роль собственной персоны и мечтающие быть значимыми доходят до ничтожества, тогда как отдающие последнее обретают свободу, которую трудно купить.

Уродливые во всех отношениях люди часто считают себя неотразимыми, обаятельными и имеющими право выбирать самые превосходные позиции в этой жизни. Можно лишь пожалеть таких воплощенных, у которых сбита система координат.

Не спорьте с теми, кто весь мир видит через свою обиду и самомнение. Для них радость тогда, когда плохо другому. Они готовы мучить самого возвышенного мудреца, лишь бы увидеть хоть в чем-то свое превосходство.

Гордыня заразительна и полна возможностей распространения своей заразы. Поговорив с гордецом, уносишь на себе споры живого паразита, который разрастается при каждом импульсе самовлюбленности. Проникая до самого сердца, пожирает энергию такая самость.

Высокомерие сгубило многих. Но оно лишь оболочка пустой души. Спесивому человеку трудно поклониться судьбе. Но она все равно согнет его, каким бы упрямым он ни был.

Часто самомнение заслоняет свет нахождений. Пыль собственной значимости, поднятая вихрем самости, не дает видеть горизонт будущего. Даже ближайшие построения затмеваются пылью невежества. И только дождь разума заставит прояснить истинное положение вещей.

Страшащийся быть униженным и оскорбленным постоянно попадает в ситуацию ущемления своего самомнения. И это будет продолжаться до тех пор, пока человек не перестанет обращать внимание на обиды и пока не увидит в них знаки, указывающие на необходимость исправления одной из черт своего поведения.

Гордыня человека, ощущающего себя царем природы, очень опасна по качеству своей энергии. Такие накопления заставят много страдать в будущих воплощениях. Даже уровень социального и материального положения понижается.

Самомнение пожирает лучшие накопления духа и высасывает соки драгоценного опыта воплощений, изолируя себя от явлений сотрудничества с сердцами и чистыми духами стихий.

Зло самомнения может разъесть самый крепкий гранит дружбы. Способность к единению проверяется на простых отношениях.

Самомнительный человек никогда не может стать учеником Белого Братства. В нем развивается комплекс негативных качеств, тормозящих эволюцию духовных потоков.

Самомнение есть кислота, вызывающая охлаждение крови и, как следствие, приводящая к болезням. Если бы знали, как вредит самомнение, то в первую очередь трудились бы над растворением и изменением этого качества.

Оберегая нас от гордыни, трудится судьба. Она постоянно борется с майей высокомерия и напыщенности. Дух должен сопровождать свои действия некоторой разумной самоуверенностью, но превышать определенную меру — значит нарушать закон и вредить в первую очередь самому себе.

Умение понимать свое место на беспредельном поле жизни избавит от завышенной самооценки. Но самоунижение так же вредно, как и самовозвеличивание.

Гордость — это не гордыня, а чувство собственного достоинства. Даже у животных есть чувство достоинства. Но высокомерие — это ложное право на исключительность и неповторимость.

Святость и скромность идут бок о бок. Если же вознамеримся возвысить себя, то ровно настолько убудет в нас праведность.

Не сединой отличается познавший, но смирением. Когда гордыня оставляет дом свой, унося с собой энергии самости, дух поселяется в освободившихся помещениях.

Аристократ духа никогда не позволит себе приступа самовозвышения, как бы его ни убеждало в этом окружение. Он умеет определить свое место на шкале мироздания.