Диалог восемнадцатый
— Ты всегда можешь утверждать о таких моих воплощениях, как Будда, Христос и Майтрейя.
— Значит, я воплощалась Яшодхарой?
— Ты была также рано умершей матерью Будды. Будда был тебе сыном, мужем и наставником.
— Почему он ушел из дома тайком?
— Я опасался, что не выдержу при виде отчаяния и слез жены и откажусь от своего решения. Но деспотизм моего отца с годами стал нестерпимым. Я уже не мог сносить невежественное безумие его в правлении страной.
— Но разве Яшодхара не могла уйти с Буддой вместе?
— Я надеялся на это, но она испугалась за сына. Рахула родился не в начале нашей совместной жизни, а через семь лет, и был еще мал и слаб.
— Как воспринял уход Будды его отец?
— Он был возмущен и оскорблен. Я просил его о покровительстве и охране моей жены и сына до моего возвращения через семь лет. Но он отказался от меня, лишив наследства, и приказал моей жене покинуть дворец. Яшодхара молча поклонилась ему и немедленно собралась в путь.
— Куда же направилась она с маленьким сыном?
— В мое поместье в горах, оставленное мне матерью. К ней присоединилась Майтри, подруга моего детства.
— Сколько лет прожила Яшодхара после возвращения Будды?
— Не более семи. Ты умерла в три дня от крупозного воспаления легких. Я знал, что ты заболела, но не мог перебраться на другой берег из-за разлива реки. Рахула был в отчаянии, что не мог известить меня вовремя. И я не поспел к твоему сожжению.
— Что случилось потом?
— Дальше случилось мое страстное горе. Я не мог оторваться от твоей кельи и твоего изображения, которое тайком носил при себе, как ладанку. Но ты явилась мне во сне и сказала: «Я снова буду с тобой, но тоже недолго, так как ты должен будешь стать полным Архатом».
— Рахула остался с отцом?
— Да. Но он не мог сопутствовать мне в дальних странствиях из-за слабого сердца, унаследованного от тебя. Со мной всегда был Ананда, а сын оставался в Общине и работал над собиранием моих изречений. Мы втроем горевали над утратой нашего солнышка. Ты светила и согревала нас в нашем тогда безотрадном существовании.