Новые сны и стадии опыта
Для вечерних бесед нужны были двое. Так как Николай Константинович отсутствовал, пару Елене Ивановне составил Юрий. Ответы на вопросы и пояснения опыта продолжали приходить.
24 октября 1924 года Николай Константинович и Святослав прибыли в Нью-Йорк. Через два дня после этого Елена Ивановна увидела сон. Она сидела на верху лестницы, ведущей в дом, а внизу ходили неприятные люди, которые к ней подняться не могли. С верхней площадки подошел Николай Константинович и пожаловался, что там, куда он послан, почти нет людей и ему трудно одному.
Елена Ивановна начала переживать, что она сидит в спокойствии, тогда как Николай Константинович волнуется и трудится.
— Так надо, — сказал ей Владыка. — Сейчас важно твое спокойствие. Можешь посылать туда стрелы энергии.
Посреди одной из ночей Елена Ивановна дважды просыпалась с неприятным чувством легкого страха. Думы были около младшего сына в Америке.
— Мне было беспокойно, — сказала она Владыке. — Казалось, что Люмоу нападает на Фуяму.
— Было, — коротко ответил Владыка.
А на следующую ночь приснился американский Круг, который сидел в полном составе, окруженный светом. Вокруг него, за пределами светового кольца, находились отвратительные астральные сущности. Они старались атаковать отдельных членов Круга, бросая в них что-то наподобие взрывчатых веществ. Сверху раздался голос Владыки: «Видала? Видала?»
В беседе он пояснил:
— Ты видела, насколько темные ненавидят дом мой.
Высокого человека, почти гиганта, с загримированным лицом Елена Ивановна увидела во сне, в котором сидела за столом с двумя незнакомыми женщинами. Он вошел — и она поняла, что это посланник Белого Братства. Состоялся разговор, в котором пришедший упомянул, что сейчас шестьсот человек, связанных с Братством, работают в Индии. Одна из женщин вдруг возмутилась и начала произносить оскорбительные слова в его адрес. Елена Ивановна встала перед ним, желая защитить, и почувствовала необычайные вибрации, исходившие от него. Эти вибрации вызвали в ней такое сильное сердцебиение, что она не могла долго выдержать их и вынуждена была отойти. Но она хорошо запомнила пристальный взгляд серо-голубых глаз, направленный на нее.
— Видела нашего Брата, — пояснил Владыка. — Работает среди раджпутов.
— Но почему он был так загримирован?
— Истинно, ему приходится маскироваться. Барабанщиком даже был.
В одну из ночей Елена Ивановна ощутила страшное напряжение. Как бы что-то взорвалось в ее голове. Мелькнула мысль: «А как же план, если я убита?» Но тут же перед ней встал облик Учителя. И она произнесла: «Мория!» Очнулась со звучащим в ушах возгласом: «О-ля-ля!» — и успокоилась, что взрыв не нарушил ее способности слышать.
— Что за взрыв был в моем мозгу? — спросила она у Владыки.
— Затронут был нерв мозга.
Владыка свидетельствовал о благополучном протекании опыта. Но накатывающие иногда сомнения в своих силах терзали Елену Ивановну и приводили ее к тоске и слезам.
— Тяжкая Тара! — сказал в один из таких моментов Владыка.
— Но мне так больно, что я могу дать настолько мало.
— Заблуждение!
— Я не могу поверить в свое значение.
— Придется поверить.
В опыте наблюдались новые проявления. Однажды после очень мелких вибраций и сокращений в голове возникло странное ощущение как бы вздоха — будто темя приподнялось и опустилось. Так проявилось ментальное дыхание.
Наблюдались шевеления в голове, боли и вращения в солнечном сплетении, тошнота, сильные замораживания, резкая смена холода и жара, не говоря уже о постоянных вибрациях тела и огненных вспышках, когда к мозгу прикасался луч.
— Почему в Лондоне все явления были безболезненными? — спросила Елена Ивановна.
— Тогда мы были ближе и действовали особым лучом. Теперь же закаляем организм для оккультных переживаний.
Когда Елена Ивановна постаралась остановить непонятное ощущение невесомости тела и истечения из темени, Владыка сказал:
— Правильно прекратила. Пока еще рано.
До нее доносились разные шумы с другого конца провода, похожие на звуки закрывания или открывания дверей, перемещения или падения каких-то предметов.
Она увидела, как рука провела красным карандашом линию по рисунку, и услышала при этом ясно выраженное звучание. Владыка пояснил:
— Карандашом зачеркнул решения Врага.
10 декабря 1924 года Николай Константинович отплыл из Америки.
— Иду говорить с Фуямой на палубе, — сообщил Владыка.
Во второй половине декабря Елена Ивановна думала о Брате Хирониусе, прибывшем в октябре в новом теле в Братство. «Взяли рукописи, написанные мной», — услышала она его голос в ответ на свои размышления о том, что множество его достижений приписано Анни Безант.
— Сегодня допустил Хирониуса до провода с тобой, — сообщил в беседе Владыка.
— Странно будет видеть Блаватскую в теле молодого австрийца.
— Разница небольшая.
— Есть ли перебои в опыте?
— Но ты же слышишь. Если говорю: «Хорошо», — значит, перебоев нет. Дай опыту настояться.
Все свои видения и ощущения Елена Ивановна продолжала фиксировать в тетради опыта. Принятое совместно с Юрием она записывала в тетрадь бесед. Одной из таких записей было повествование о путешествии Аполлония Тианского на север Индии.