ДЕЛИМОСТЬ ДУХА
Делимость духа
«Делимость» и «дробление» лишь технические термины, применяемые в оккультной науке для определения действий духа в особых условиях. На самом деле, этого явления не существует. Хотя аспекты сильных мыслей, несущие в себе часть искры духа и оплодотворенные им, уже есть отдельная движущая часть эволюционной силы мироздания, все это лишь реакция вещества в закрытом сосуде, из которого не может выйти ни одна часть энергии, по закону ее сохранения.
Делимость происходит от усиления вращения вещества основного. Чем быстрее вращается галактика, тем длиннее рукава ее ответвлений, окончания которых могут отрываться и улетать. Напряжение магнита сердца зависит от вращения этого центра. Когда зерно духа в своем движении напрягается, то искры улетают, унося с собой все качества сияющего огня. Это похоже на то, как вода, под напором льющаяся из шланга, разделяется на капли, оставаясь единой: она потом соберется вновь в едином своем средоточии.
Делимость служит одной из форм расширения сознания, когда способ обычного познавания уже использован и изжит. Искры духа сохраняют связь с единым зерном, как само зерно сохраняет связь с Абсолютом через белую нить. Каждая высокая мысль, улетая в дальние миры, становится самостоятельной, но все равно невидимо соединена с источником, ибо зерно мыслеобраза через вибрации отзывается на сигнал родного сердца.
Пример костра и искры — самый основательный. Искры духа разлетаются, но пламя костра не убывает. Каждая искра монады, выделенная из единого пространственного огня, уже дала пример делимости. Второй случай — деление зерна на мужской и женский аспекты. Третий — деление огненного тела, при особой задаче и напряжении, до сорока девяти частей, которые могут быть обособленными и зримыми физическим зрением как плотные тела. Это не механическое клонирование беспринципных подобий, но полное разделение человеческой индивидуальности, со всеми ее аспектами, а значит, и с зерном духа. Но от этого основной космос огня не несет даже самой малой потери.
Мириады существ, исшедших от Единого, несут в глубине своей часть Его жара — искру божью, или зерно духа. И только там хранима неразрывная связь с Мирами Света, затемненная погружением в болото беспамятства. Но ведь искра и костер — единое целое. Поэтому не существует надуманной проблемы дробления как отделения одной части от другой. И как можно рассуждать о механической оторванности одной части от другой, если общая сила управляет миллиардами зерен галактик, созвездий, солнечных систем, звезд, планет и людей?
Делимость духа одаривает каждую форму частью монады, оставляя целой и неделимой основную часть ее. Парадокс неиссякаемого огня заложен в примере костра и искры. Искра, отрываясь от основного пламени, зажигает такой же костер, далее размножая дождь огненных искр. И так до бесконечности. Так же точно действует и мысль человеческая, оплодотворяя и одухотворяя своими энергиями поникшие и потускневшие ауры. Искра мысли, попадая в темное поле печали, озаряет его и насыщает огнем оптимизма.
Костер горит, рожденный первозданным Агни. Но каждый человек унес от него свою искру. Но единство не прекращено. Если человечество — это Бог во множестве и Единый во всех пребывает, то где противоречие в указании о дроблении монады? Первое случилось, когда для познания опыта Бог раздал части себя на мириады существ. Разве это не дробление? Второе — когда все были разделены на мужскую и женскую части. И почему, следуя логике Божества, нельзя дальше разделить искру на миллиарды новых искр, чтобы светочи новые возгорались?
Монада едина как Абсолют, но разделена как формы стихийных существований. Если каждый камень имеет зерно духа, то куда же исчезает скала, рассыпанная в песок? Разве умирает? Нет, она дробится, разнося единую силу на песчинки, имеющие дух. Капля отделяется от океана. И разве она мертва? Она несет все свойства огромного Духа Воды. Итак, примеров бесконечное множество есть. Их нужно лишь увидеть.
К огню монады нельзя прикоснуться. Можно войти в свет ее, но никогда нельзя коснуться пламени. Улетающие искры есть лишь сокровенное распыление спор единого пламени, в котором делимое и делитель есть одно целое. Разделяя миллионы раз единицу на единицу, получаем целое. Так и монады: разделяясь, остаются неделимыми. С точки зрения ума, это нелогично. Но разве все явления укладываются в схему разумности? Математическая модель мира только малая часть общей картины вселенной. Это лишь тонкий срез знания. Но Мир Духовный почти закрыт для человеческого понимания.
В русском языке слово «пол» определяется как «половина», указывая на древнюю легенду о разделении душ на две равные части. Споры о неделимости монады в этом случае становятся совершенно неуместными. Если был допущен прецедент единожды, то он может повторяться бесчисленное количество раз по многим причинам, в том числе как наказание за жестокую жизнь. Собирая разбросанные осколки Господа Озириса, Великая Мать Изида указывала именно на этот принцип. Но делимость духа уносит с собой искру от единого костра, но огонь остается целым и невредимым как Ом, присутствующий в каждом атоме стихий вселенной. Так что дробление и делимость не нарушают принципа единого зерна духа, находящегося в основе всего живого.
Только вопрос возвращения к Единству не является спорным. Но пример человечества как Божества во множестве способен проиллюстрировать самые смелые догадки о разделении зерна духа. Если человек являет собой наследника духовных потенций Бога, то и разделение его зерна происходит непрестанно. Крисма дробит и истощает монаду как вместилище духовного начала. При физическом угасании возрастает мощь духовных воздействий.
В свитке воплощений могут быть и пустые страницы, когда дух, по некоторым причинам, не осеняет тело своей энергией и держит оболочку как запасной вариант воплощений для каких-то особых, только ему известных задач, учитывая, что параллельно он имеет на планете, в то же самое время, несколько тел. Но можно еще раз повторить, что это нельзя называть дроблением зерна духа, которое в принципе не возможно. Делимость духа не подразумевает дробление. Делимость — это одарение каждой новой оболочки полноценным монадическим сознанием. Когда ртуть выливается на гладкий пол и от удара распадается на мелкие шарики-капли, ведь каждая из них не теряет своей целостности и химического состава, и при слиянии они снова становятся единым целым.
Естественное размножение единого целого может до бесконечности участвовать в этом процессе, не теряя своего качества, так же как самая крохотная капелька ртути может при определенных условиях раздробиться на тысячи еще более мелких ртутных шариков: ведь даже в микроскопическом размере — это все та же ртуть, со всеми ее химическими особенностями. Деления как такового нет. Есть создание новых монад, которые не являются заместителями, но — отдельными самостоятельными частями.
Объединение с пространственным огнем рождает напряжение и расширение монады. На краях огненного зерна появляются сначала лучи, а потом крохотные шары, созревание которых длится до тех пор, пока они не начинают отделяться и двигаться самостоятельно, пуская корни в пространство. Это похоже на живое дерево, которое выращивает на краях листочков маленькие листья. Они отрываются и, падая на землю, принимаются, развивая корневую систему. Монада не делится, но выращивает подобия себе. И это увязывается с теорией неделимости зерна духа.
Дерево вырастает из крошечного зерна. Точно так же священный кедр духа вырастает из зерна монады, вознося сознание в сферы непредсказуемого знания. Точно так же это световое дерево приносит свои плоды в мирах космическом и земном, давая жизни интерес и азарт нахождения зерен мудрости в самых обычных подробностях существования. Эти зерна рассыпаны в сером песке обыденности и смешаны с ним, делаясь почти незаметными.
Делимостью духа можно назвать все мыслетворчество, когда крошечные сгустки от солнца монады выбрасываются вместе с мыслеформой, составляя ее сокровенное средоточие. И чем мощнее импульс устремления, тем более мобильна и стремительна молния мысли. Она достигает цели, которую выносила и наметила, в мгновение ока, вырываясь из сердца. Это можно сравнить с рождением новой галактики через накапливание внутреннего напряжения.
Обладающие способностью лучистого духа имеют особенность неограниченной делимости и могут легко действовать за пределами Солнечной системы. Монада такого уровня, обладающая качеством лучистости, способна посылать свои искры в разные концы Беспредельности, где они могут оставаться и жить самостоятельной жизнью. Странствуя по мирам, такие отдельные воплощенные искры приобретают неоценимый опыт, который, по возвращении назад, обогатит всю сокровищницу духа.
Деление клеток во всей своей тонкости повторяет высшую деятельность делимости зерна духа. Земные процессы человеческого организма лишь бледное отражение деятельности зерна духа. Даже семя земное, прорастая и давая жизнь новой формации, не просто умирает, но дает прирост в десятки, сотни, а то и тысячи раз, являя величайшую жизнеспособность в умножении своего подобия.
Изменения в ядре духа могут происходить как в сторону роста и развития, так и в сторону истощения, и даже разрушения, монады. Искра духа может так глубоко погрузиться в пепел материальности, что почти прекращает сиять и лишь едва теплится, согревая физические потребности жизни. При росте монады происходит явление делимости духа, способное создавать сознательных двойников, расширяющих возможности обретения вселенского опыта.
Каждая часть монады может развиваться по-своему. Ведущей может быть мужская или женская половина. Может быть дисбаланс развития каждой части как в одну, так и в другую сторону. Непредсказуемы движения маятника эволюции. Делимость монады может происходить при чрезмерной нагрузке сердца тяжкими кармическими элементами. Одна из частей монады забирает одно из самых тяжких качеств для отработки его в отдельном теле. Без дробления монада может не выдержать натиска тамасических энергий и разрушится безвозвратно. Другая, более продвинутая, часть оказывает посильную помощь страждущей части своей. Часто это явление называют везением или удачей. Сцепление разных частей монады происходит лишь в конце периода отработки кармы каждой частью. Дробление может происходить бесконечно. Каждая часть монады приспосабливается и обособляется настолько, что при встрече с другой частью может вызвать враждебность и отчуждение в силу разности кармических зарядов. Никто не хочет терять свою свободную волю и относительную обособленность, какой бы она ничтожной ни была. Часто монада дробится по стихийным признакам.
Распознавание частей себя не всегда приятно. Могут быть и почти враждебные отношения между частями духа лишь потому, что одна из них развивалась духовно и, значит, эволюционировала, а другая пропиталась духом материальности так глубоко, что не желает ни думать, ни слышать ни о каком единстве разумов. И тогда та часть, которая быстрее достигает светоносности, становится хранителем и наставником души, погрязшей в невежестве и заблуждениях.
Наша нынешняя жизнь — это встречи с друзьями и врагами, которых мы приобрели когда-то. А люди, с которыми у нас установились особые отношения, — это не просто любимые, дорогие или близкие, это части нас самих. И если в чьем-то присутствии вы чувствуете себя необыкновенно хорошо, увлеченно и чудесно, то знайте, что перед вами находится часть вашей воплощенной силы, которая когда-то давно отпочковалась от великой ветви духа и пустила самостоятельные корни в пространстве, обретя относительную независимость.
Подобия наши живут во многих планах существования, исполняя задачу своего назначения в определенной сфере. Таких слепков, или живых отображений, многое множество. И в каждом — малая искра единой монады. В этом случае дробление основы не средство наказания, но элемент всеобъемлющего механизма познавания. Агенты единого духовного зерна могут жить в разных мирах и галактиках, близких и дальних, высоких и низких. Наши отображения могут иметь разную форму сознания: тонкую или минеральную, анаэробную или кислородную, огненную или водную. Мы везде присутствуем и во всем участвуем. Именно эта всеобъемлемость и дает нам ощущение нашей божественности и жажду знать больше того, что есть в нашем распоряжении.
Делимость духа позволяет присутствовать во многих местах мира одновременно, совершая физические действия. Это некое подобие тел в форме уплотненного астрала. Но истечение сознания, облекаясь в подобие внешнее изначальной похожести, может быть различного качества, в зависимости от назначенных задач эволюции. Но без напряжения духа даже луч монады не сможет проникнуть через физическое тело. При мощи духа защита огненной оболочки сама создает феномены отрыва протуберанцев эктоплазмы. Мысленная форма облекается в эту материю огненного истечения, покрываясь вихрем согласованных стихий.
Так велико значение делимости духа. Познание всех сторон сознания и бесчисленного количества его слоев может обогатить значение жизни как средства добывания опыта. Делимость духа позволяет человеку приблизиться к многомерности божественной, к всеобъемлющему качеству Будды. Являя таинство делимости, обретаем вездесущность. Для сердца, пылающего готовностью ежемгновенно откликнуться на крик о помощи, это весьма насущно. Уметь направить мысль действенного добра к источнику страданий — значит наложить бальзам целительный на рану кровоточащую. Помимо милосердия и сострадательной деятельности, делимость духа дает возможность посещать самые дальние и противоположные точки Беспредельности, где магнитные токи особенно благоприятны огню сердца.
Многому можно научиться у полетов дальних. Многое можно постичь в сознательной делимости духа. На каждом из дальних миров культивируется какое-то одно из палитры человеческих качеств. Такие подробности могут быть не только поучительны, но прекрасны, ибо мощь Красоты разлита по всем уголкам необъятной вселенной. Неожиданность ее сочетаний может привести дух в состояние смятения или прекрасной восхищенности от увиденного. Лишь малая капля возможностей духа исчерпана. Лишь малая часть сил Великой Матери Красоты проявлена. Но и эту незначительную часть творчества Сердца Матери Мира трудно вместить зауженному сознанию человеческому.
Воспитание Красотой толкает дух к делимости. Энергия огненного тела, теснясь в рамках земных, истекает, сгущая токи каждой своей части по магнитному принципу интереса. Творящие взрывы устремляют мысли далеко вперед, разнося повсюду части сознания, которые не утеряли связи с единым целым. Так и напрашивается аналогия с высоким примером Единого Абсолюта. Силу тайны хранит многомерность духа. Силу тайны несет делимость его. И какие зерна дадут плоды лучшие, знает только сердце.
В каждой мысли, улетевшей из сердца, заложен атом духа. Она явлена как самостоятельное существо, рожденное огнем монады. И не есть ли это бесконечный акт делимости духа, когда центральная часть сознания источает лучи разумности подобно маленькому солнцу? Истинно так. Протуберанцы мыслей уносятся в дальние миры, где становятся основанием планет и звезд. Мысля широко, становимся Сотрудниками Начал. И это не конец мыслительной работы, а лишь малое приложение энергий, заложенных в неисчерпаемых сокровищницах духа. Как магнитная волна собирает разные течения мыслей, которые устремляются к ее средоточию, так и дух, раскаляясь, обретает качество влекущего центра.
Солнце остается солнцем. Но каждое отражение на воде, в зеркале или на шлифованной поверхности несет тепло его луча и миниатюрную его часть. В этом и только в этом заключается суть делимости духа. Духовные преломления не дробят монаду, но разделяют искры ее на плане проявленном. На высшем уровне принцип остается неделим. Но назвать его неподвижным нельзя. Там происходят еще более глубокие и таинственные процессы преобразования, развития и вечного движения, которые потом воплощаются, опускаясь в мир плотный.
Деление духа доступно, когда центры пламенно горят, создавая вихрь духовных действий на дальние миры. Каждый сгусток плазмы зерна духа приспосабливается к условиям планетным на любом пространстве Беспредельности. Плазмоиды являют собой такие части отделенного духа. В их разумности нет сомнения, как и в том, что они хорошо реагируют на сердечные запросы и просьбы не навредить. То же касается и шаровых молний, которые можно посылать для помощи или дальней связи. В определенных условиях они разворачиваются и принимают любую доступную для нашего восприятия форму.
Способность делимости духа никак нельзя сравнивать с тем, когда преследуемый врагами маг сбрасывает с себя свои слепки, или фантомы. Такое астральное клонирование может составить целое войско, борющееся с отрядом нападающим. Но это, однозначно, пустые оболочки, которые после атаки следует распылять, дабы блуждающие духи не воспользовались этой скорлупой. Их можно назвать мыльными пузырями и лишь для отвлечения внимания нужно использовать. А что касается делимости духа, то здесь происходит полноценное разделение сознания — вернее, равноценное присутствие в каждой из созданных оболочек как зерна духа, так и общих накоплений памяти и разума. Эти части могут быть видимы и ощущаемы и являют одну из тайн вездесущества божественного. Каждый человек задуман как часть Бога в его духовном аспекте. А ниже Карма-Дэвы распределяют доступность того или иного энергетического тела для решения великих задач космоса.
Наши параллельные жизни — это тема особого, сокровенного труда. Без орбитальных станций человек не мог бы жить на орбите планеты. Без соответствующих тел он не может посещать Высшие Миры. Но тела высокой формации не ждут земного хозяина. Они живут своею, очень насыщенной жизнью. И земное тело может не знать об этом, но ощущать токи, вибрации или мысли иного плана. Для привлечения тел высших нужна сознательность высочайшая. И чем выше уровень наших земных вибраций, тем полнее наше бытие.
Гипотеза о параллельности существования вовсе не выдумка. Сильные духи проходят фазы своей жизни одновременно на нескольких планах, но не осознают этого из-за разрыва цепи миров. Коричневый газ лишает памяти астральное тело. Оно не помнит о том, что высшие тела живут своей собственной жизнью. Архаты, очистив связь всех своих тел, знают это и легко могут действовать на всех трех планах. Их сознание связано воедино и не сможет забыться в дебрях земного забвения. Даже внутриутробный период их сознателен и не прерывает восприятия мира. Сон забытья не может покинуть такое сердце, и ясность перехода границ между мирами переживается четко и в полной мере.
Версия нас самих, но в другой форме энергий, существует на всех бесчисленных планах сознания. Наши высшие тела можно посчитать копиями или клонами, но это неверно. Они являют собой воплощение наших принципов, или наиболее духовных идей или мыслей. То же самое касается и наших низших копий, этих малых и больших стражей порога, которых нужно победить, прежде чем мы поднимемся выше. Борьба с низшими качествами имеет реальный образ. И отменять его или превращать в абстрактные или философские понятия — обманывать себя. Наши низшие и высшие воплощения все еще живут и будут жить всегда в пространствах бесчисленных космосов.
Многие высшие и низшие части нас живут автономно и не узнанные друг другом, как выпущенные когда-то стрелы мыслей. Высшие принципы воплощены в Ангельских Мирах как огненные существа, которые приближаются к существу физическому в час его готовности к встрече, во время молитвы или потрясений. Ангел-Хранитель, или воплощенный в Высших Планах дух, приходит и в час освобождения от тяготы земного тела. Если накопления духа велики, то он берет искру души с собой. Но если темны и тяжки следы деяний, то Страж Порога забирает душу, побеждая Высшее Существо.
Случаи мгновенного перенесения сознания после смерти из одного человека в другого объясняются монадическими связями. Одно зерно, разделенное на несколько душ, может жить раздельно и параллельно в одном времени, хотя и в разных частях одной планеты. Только части одной монады могут слиться и сосуществовать, если только острое желание жить не выталкивает бессознательную животную душу из своего вместилища. Техника монадических отношений позволяет слияние одной части с другой без кармического ущерба. В основе этого феномена лежит принцип земных воплощений Великих Учителей. Человек, озаренный Лучом одного из Владык, может в конце определенного периода жизни принять полностью мощь Высокого Духа.
Иногда души, полные жизни и не желающие умирать, мгновенно находят себе другой физический носитель, а врачи и родные изумляются моментальному выздоровлению больного, страдающего формой хронического безумия. Но делимость духа — нечто иное. И дается она в самом конце эволюционного процесса. Великие Учителя способны осенять Своим Лучом нескольких людей параллельно. И каждое из воплощений Владыки не будет ущемлено ни в силе, ни в чистоте своей. Такая форма делимости дается единожды для завершения накопленных задач в мире земном.