Писательство
Одухотворение обыденности — задача писателя. Он в своей роли может сравниться лишь с духовным пастырем, с духовником человечества. На листок бумаги или картину наслоена мысль. Все это можно назвать сгущенным мыслетворчеством.
Поиск острых слов и выражений — долг писателя и его профессия. Но важно, к чему приводят устные или письменные речения. Статус писателя определяется содержанием книг, которые он после себя оставляет. И если это литература развлечений, то она забудется, так как на смену прошлым способам преступлений придут новые, более изощренные.
Избежать избитых фраз не всегда удается, ибо сама речь построена на повторениях, стереотипах, оборотах и словосочетаниях, отшлифованных в литературных произведениях многих писателей. Но главный дар писателя — умение ловить и собирать в слова энергию благодати. Если человек приумножает и развивает способности, пытаясь передать миру то, что ему сказали Небеса, то поток творческой благодати, называемой вдохновением, возрастает, обучая и изменяя стиль изложения и саму речевую структуру, а также архитектонику, или построение излагаемого материала.
Каждое мгновение дает возможность творить, если не откладывать его, а использовать этот дар времени. Многомерность мгновения — это возможность взять смысл с верхних планов или с нижних. Если наверху живет писатель, пишущий духовные тексты, то внизу сидит кляузник, сочиняющий анонимки. Дозволенность опубликования пасквилей и скандальных историй деградирует все усилия литературы как учителя жизни и формовщика души.
Беззубая лесть губит самый яркий талант. Восхваления могут быть и искренними, если человек вдруг нашел в писании выражение своим самым потаенным мыслям, которые не знал, как выразить. Но есть фактор захваливания, для того чтобы художник пера или кисти сбавил градус творческого напряжения и потерял свою высокую струну повествования. Требовательность к качеству труда — это узда духа, которая не позволяет расслабляться внутреннему напряжению воли. Но есть властные и упрямые самолюбцы, которые считают, что не нужно упражнять себя в работе со словом, если можно сразу получить высокую степень озарения. Но за что же давать такое сокровище, если человек даже не приложил усилий к тому и лишен прилежания?
Нужно взвешеннее и ответственнее подходить к творчеству. Конечно, хочется проявить наиболее полно все многообразие освоенных методов. Но не нужно превращать книги в бессмысленную игру словами. В этом и лежит причина потери вибраций у отдельных авторов. Впечатывание высших мыслеформ в материю слов есть задача духа. Предполагая, как бы мог написать кто-то из великих какую-то фразу или словесную формулу, мысль уже привлекает энергию великого духа, оставшуюся в пространстве, независимо от того, воплощен он или все еще находится в Тонком Мире.
Книги лишь сигналы, открывающие каналы внутреннего света. Насыщенность книг энергией постижения — тенденция новой литературы. Новые силы вмещаются в старые слова. Архаизмы приобретают совершенно иной смысл. Формулы становятся емкими и мощными. В идеале каждое изречение должно стать мантрой, что и будет в конце седьмого круга, когда сказанное будет исполненным.
Работая над книгой или картиной, мы не думаем о том, что потом будет с нашими духовными порождениями, с нашими детьми, на создание которых мы потратили массу сил, времени и напряжений разного рода. Но когда книга обретает достойную форму и красивое одеяние, превращаясь в печатное издание, она рождается по-настоящему, обретая собственную судьбу и отправляясь в плавание по волнам человеческого сознания. Одни книги остаются на полках, покрываясь пылью и почти не старея. А другие не сходят с рабочего стола, в них постоянно заглядывают, к ним обращаются, получая ответы на насущные вопросы.
Отличие человека читающего от того, кто получает информацию иным способом, в том, что прочтение книг моделирует огромное количество ситуаций, диалогов и размышлений, часть которых откладывается если не в душе, то в голове. Чтение есть разговор с самим собой. Чтение — медитация чувств и упражнение мысли. Касаясь разных сторон осознания себя, дух ищет новизны, обучается у низших героев тому, чего не нужно делать, а у высших ищет пример для подражания. Он все время сравнивает созвучие опыта своих собственных размышлений с книжными. И если это совпадает, он искренне радуется такому факту, как и возжжению сокровенных чувств от прочтения той или иной темы. Самое главное — чтобы литература зажигала сердце, ибо равнодушие и так велико.
Энергия мгновений наслаивается на каждой строке. В каждом слове живет их дух. И иногда чье-то прочтение расцвечивает смысл написанного неуловимыми оттенками многообразия понимания, додумываясь до глубин, о которых не подозревал даже автор. Иной художник не видит на своих картинах определенных образов. И они открываются и усматриваются лишь искушенным зрителем или, наоборот, новичком, который впервые вошел в выставочный зал.
Воплощенные слова словно осенние листья, покинувшие свое дерево. Они густо устилают поле чистого листа и уже не принадлежат воле вихря творчества, который долгое время носил их в беспредельной высоте своего яростного пространства, сталкивая, комкая и собирая воедино. Можно разрушить их общество. Можно сжечь рукопись. Но в догорающей золе уничтожения их дух сплавит содержание, возвращая к изначальной чистоте. Облака идей, эти эгрегоры будущих произведений, будут вечно существовать в неумирающем своем величии, чтобы когда-нибудь осенить кого-то собой и очаровать, как аромат цветущей дикой яблони.
Истинное творчество есть лишь выражение космических потенций к проявлению. Упадническая тенденция современного искусства к отображению реальности гнева, смерти и всех негативных сторон жизни, конечно же, не воспитывает прекрасное в человеке, к чему искусство и должно призывать. Но все же поиск новых форм и цвета передает творцу земному часть способностей Высших Существ. Переустройство привычных форм во что-то новое по своему замыслу равнозначно реализации идеи построения планеты и жизни на ней на основе совершенно новых принципов. Сеть красок как ткань нашей земной судьбы, сплетенная из удач и потерь, из обид и радостей, из всего того, что нам посылает сама жизнь в своем неповторимом многообразии и различных сочетаниях.
Не дикие измышления, почерпнутые из низших слоев Хроники Акаши, должны отражать литераторы, но чистые мысли человечества, которые формируют вектор эволюции. Пусть будут утопичными и неправдоподобными картины описанных ситуаций, но они явят пример для подражания. Иначе кровь и грязь накроют сознание с головой. И задохнется дух, пытающийся вынырнуть из болота смердящего.
Можно бояться войн и революций, несущих гибель целым народам. Можно опасаться выходить на улицу в темноте, несмотря на то, что звезды сияют в далеком небе. Но для художника страшнее всего боязнь белого листа, когда он часами мучительно сидит над ним, не зная, что нужно написать или изобразить, запечатлев улетающее мгновение. Страждущей душе именно это доставляет неодолимую муку, способную сжечь дотла весь внутренний мир, если с пера неожиданно не слетит голубая звездочка света, которую мы принимаем за чернила, готовые поставить кляксу. Но, на самом деле, это зародыш будущего слова, которое должно появиться на белой бумаге. И тогда прорывается плотина мучительного ожидания. И поток вдохновения, словно ветер с гор, заливает пространство своею властью. И кто остановит силу его, пока он не исчерпает импульс своей, ему только понятной потребности совершать перемену в мире, перемещая облака образов и мысленного настроения из одной области сознания в другую? И разве можно успокоить дух свободы творчества от его всеобъемлющего желания создавать новое?
Одухотворение пространства создает просветление людей. По большому счету, вся художественная литература должна быть не просто развлекательным чтивом, но средством направления сознания к восприятию высших энергий. В повседневной жизни слово, музыка и живопись определяют свое участие в воспитании благих черт человеческого сознания.
Писательская работа насыщает пространство мыслью, вселяя дух в аморфные знаки. Многим трудно считать мысль орудием труда. Но им неведомо, что это самый мощный рычаг эволюции, возбуждающий творческий вихрь спящих энергий. Пахтанье великого океана пространства мыслью вовлекает в этот процесс множество различных существ и сил, которые ими переносятся. На грани напряжения усилий, доходящих до боли, рождается плод наслаждения. Можно долго пребывать в судорогах творческих мук, но, в конечном счете, срок завершения приходит. Обретая форму, энергия продолжает путь эволюции.